Сергей Петрович шел к метро, меся нетронутый дворниками полуснег-полугрязь. До станции был недалеко, всего минут десять ходьбы, спасибо заботливому мэру. Сергей Петрович не торопился. Он вообще не любил торопиться. Дожив до шестидесяти двух лет, он уже давно понял, что бегать – самое бессмысленное занятие на свете. А сегодня и торопиться было некуда. Несколько дней тому назад Сергей Петрович был уволен с работы, на которую ему было бы необходимо ехать ровно к девяти утра. Но сидеть в пустой квартире было невыносимо, и Сергей Петрович одевался, выходил из дома и брел как обычно к ближайшему спуску под землю. Садился в поезд, ехал без пересадок до самого конца ветки, потом переходил на другую сторону платформы и ехал обратно.
Сергею Петровичу нравилось находиться в метро. Здесь ему было уютно и спокойно. Возраст и жизнь возле конечной станции всегда позволяли Сергею Петровичу занимать в вагоне сидячее место. С одной стороны, вокруг были люди, он был не один. С другой стороны, все эти люди ничего не хотели от Сергея Петровича, не знали его, так же как он не знал их. В постоянном грохоте никто не тревожил его разговорами. Даже если бы кто-то позвонил ему на сотовый, всегда можно было сказать: «Извините, очень плохая связь. Я перезвоню, когда выйду из метро». Единственное, что напрягало его, так именно эта необходимость подниматься и выходить, когда он приезжал на нужную станцию.
Заходя в вагон, Сергей Петрович обратил внимание на большую надпись на боку состава: «МХТ имени Чехова». Тематический поезд, хороший знак. Можно будет почитать на стенах разные умные мысли. Читать их Сергей Петрович любил не меньше, чем поездки в метро. Ему редко приходили в голову собственные умные мысли, но читая чужие он чувствовал себя сопричастным. Двери закрылись, динамик приятным голосом объявил следующую остановку и вдруг изменившимся мрачным тембром продекламировал:
— Долго жил. Много видел. Был богат. Потом обеднел. Видел свет…
Имел хорошую семью, детей. Жизнь раскидала всех по миру. Искал славы. Нашел. Видел почести. Был молод. Состарился. Скоро надо умирать.
Успевший уже удобно устроиться на дерматиновом сиденье Сергей Петрович с недоумением посмотрел на решетку громкоговорителя. Тот многозначительно молчал. Поезд набирал ход, грохотали колеса, и Сергей Петрович задумался, примеряя услышанное на себя. Жил он и правда уже довольно долго. По крайней мере успел, даже не переезжая, пожить в двух разных государствах. Довелось ему и довольно много повидать. За 62 года хочешь-не хочешь, а повидаешь всякого, хотя, конечно, Сергей Петрович никак не мог сравниться в этом со своими родителями. Их жизненный опыт включал в себя голод, войну, разруху, полёт первого космонавта, Победу, БАМ и многое-многое другое. Они были из поколения людей, которые дали стране всё, что у неё было, но в конце жизни ни одним словом не укорили предавшее их государство. Они вынесли многое и не смогли только одного – сделать так, чтобы Сергей Петрович стал похож на них. Родители были сделаны из чего-то другого, не из того, что пошло на постройку Сергея Петровича.
С богатством у Сергея Петровича не сложилось. В Советском Союзе он был еще молод, да и не принято тогда было быть богатым. Была возможность работать в неудобные смены, ехать на Север или лезть наверх по карьерной лестнице, чтобы в результате заработать на машину и кооперативную квартиру. Но Сергей Петрович не любил напрягаться. Всё, что ему было необходимо, в СССР он мог получить и без сверхусилий.
В перестройку он, как и многие другие, попытался заняться бизнесом. Однако для того, чтобы стать настоящим бизнесменом, человек должен быть безжалостным и циничным. Сергей Петрович не был ни тем, ни другим, поэтому довольно быстро понял, что предпринимательство не для него. Так что богатым Сергею Петровичу быть не довелось. Зато беднел он неоднократно. Сначала, в конце восьмидесятых, государство украло у него все советские накопления. Потом снова украло, но уже накопления перестроечные. Потом партнёр по невеликому бизнесу Сергея Петровича украл у него и бизнес и всё, что тот в него вложил. К настоящему времени у Сергея Петровича из активов имелась только пенсия, которую он еле успел получить до пенсионной реформы и остатки денег, отложенных с зарплаты.
По причине своей постоянной бедности повидать свет Сергею Петровичу удалось очень фрагментарно. Он любил путешествовать и, когда ещё был женат, старался летом съездить в отпуск куда-нибудь подальше от Москвы. Был он в Прибалтике и в Казахстане, ездил в экспедиции на Сахалин и Камчатку. Но за границу ему удалось попасть лишь однажды, да и то в Турцию, где за весь отпуск ему не удалось услышать и десятка фраз на иностранном языке. На стене вагона, как раз напротив, висела реклама туристической компании. Черноволосая красавица в купальнике-бикини, очень сильно напоминавшая жену Сергея Петровича в давние времена их молодости, приглашала отдохнуть на морской курорт. Возможно, на тот самый, где они с женой провели те памятные две недели.
Как вы уже поняли, когда-то у Сергея Петровича была семья. И, наверное, её можно было назвать хорошей. Тут, Сергей Петрович был солидарен с мрачным голосом из громкоговорителя. Будучи абсолютно домашним человеком, Сергей Петрович женился сразу же, как представилась такая возможность. Надо сказать, что с женой ему невероятно повезло. Встретившись с ней ещё в институте, он прожил в более или менее счастливом браке почти всю жизнь. Но несколько лет назад что-то произошло. Что именно, Сергей Петрович до сих пор так и не понял. Если разобраться, то точной даты это что-то не имело. Просто копилась в отношениях с женой какая-то мутная дрянь, какая-то недоговоренность, недопонимание, недоверие и ещё множество разных недо, и в какой-то несчастливый момент Сергей Петрович вдруг понял, что жена смотрит на него, как на пустое место. Они не скандалили, разошлись тихо и Сергей Петрович даже иногда бывал у бывшей жены и младшего сына, который остался с матерью в их общей квартире.
Сын Сергея Петровича был нормальным современным молодым человеком, интересы которого были непостижимы для предыдущего поколения. Он вроде бы знал компьютер, интернет и вот это вот всё, работал удалённо и чрезвычайно редко покидал свою комнату. Подобный образ жизни не оставлял сыну Сергея Петровича никаких шансов на заведение нормальных друзей, а уж дети у него могли появиться только в случае изобретения зачатия через Тиндер или Фейсбук.
Старшая дочь Наташа вышла замуж в начале двухтысячных. Со своим будущим мужем она встретилась на первом курсе. Он приехал в Москву из Ивано-Франковска и туда же увез после института дочь Сергея Петровича. Поначалу они встречались и переписывались, но после очередного майдана оказалось, что Сергей Петрович клятый москаль и кацап, и контакты с дочерью прекратились. Через третьи руки Сергей Петрович знал, что его зять воюет сейчас в Правом секторе, а Наташа возит гуманитарку и разговаривает только на мове.
Вспомнив о дочери, Сергей Петрович вдруг почувствовал странное неудобство где-то внутри черепа. Как будто пролилась прямо на голые полушария струйка воды и начала, холодя, растекаться по извилинам. Зашумело в ушах и свет в вагоне немного потускнел. Одновременно странное безразличие накатило на Сергея Петровича, он прислонился затылком к стенке вагона и продолжил вспоминать.
Славы Сергей Петрович никогда не искал. Не то чтобы он был совсем чужд честолюбия. Но слава, какая бы они ни была, требовала напряжения сил, ума или совести. Как мы уже говорили, напрягаться Сергей Петрович не любил. Излюбленная его поговорка была подслушана им в кинофильме «Гараж»: «У верблюда два горба, потому что жизнь – борьба». Это было нормально для поколения Сергея Петровича, плывшего по жизни как брёвна по речке и приплывшего всем скопом в не слишком праздничное настоящее. Поэтому почести Сергей Петрович видел только чужие. Чествовали отца, которого постоянно звали в школы как ветерана-фронтовика. Получивший при штурме Кенигсберга орден Красной Звезды и тяжёлое ранение он отучился и, став строителем, построил в Сибири несколько городов. Не в одиночку, понятное дело. Но до его прихода там были только болота и тайга. А теперь живут десятки и сотни тысяч людей. Чествовали мать, героя труда, по 12 часов работавшую на заводе в эвакуации, а потом ставшую на этом же заводе заместителем директора. Всю эту чужую славу Сергей Петрович в молодости почему-то считал и своей. Но после смерти родителей оказалось, что это совсем не так и значение имеет только то, чего ты добился сам.
А с собственными достижениями у Сергея Петровича было негусто. Для того чтобы стать величиной в одиночку у него не хватало таланта и упорства. А для того, чтобы сотворить нечто великое вместе с кем-то, в окружающей среде уже не хватало коллективизма. Сергей Петрович не был создан для пробивания стен собственным эго, ему, как и большинству его сверстников, необходимо было дружеское плечо, а лучше много дружеских плеч рядом. Но вместо плеч теперь кругом были только локти и иногда зубы.
Как же так получилось? — подумал Сергей Петрович. Ведь и он был молод. И он мечтал о том, что совершит что-то великое или, по крайней мере, хорошее. Куда подевалось всё, что давало ему силы и как он в старости оказался посреди пустого, холодного, безвоздушного пузыря?
Внутри головы шумело все сильнее. Внезапно Сергей Петрович с удивлением обнаружил, что остался в вагоне совершенно один. Это совсем не напугало его, прохладные струйки, обтекающие мозг Сергея Петровича, успокаивали и усыпляли. Колеса стучали все тише, девушку на рекламном плакате стало совсем невозможно отличить от его молодой жены. Они манила к себе, под пальмы, к ласковому морю. Сергей Петрович любовался ею и почему-то твердо знал, что ему уже никогда не нужно будет выходить из вагона метро. Наверное, это и есть рай, подумал Сергей Петрович.
Так оно и было.